Дима Зицер про идеальную маму и воспитание детей

Подписаться на личную рассылку Ады Кондэ ЗДЕСЬ >>>

Все видео семинары и расписание мероприятий ЗДЕСЬ >>>

Скачать аудио файл к этому видео в формате MP3 >>>

 

Перейти к комментариям >>>

Дима Зицер — педагог, доктор педагогических наук, автор книг о воспитании детей и подростков. Вы узнаете о том, кто такая идеальная мама, можно ли ей стать, почему не стоит отправлять ребенка в школу и как проводить с ним свободное время, когда его крайне мало.

 

АДА: Дима, скажите, кто такая идеальная мама? И, даже если мы понимаем, что идеальных нет, то как бы Вы ответили на этот вопрос?

ДИМА ЗИЦЕР: Идеальная мама понимает, что создала новый мир. И это понимание делает ее если не идеальной, то хорошей, настоящей мамой. Ведь понимание того, что мужчина и женщина вместе создали новый мир — яркий, сложный, противоречивый, разный — дает понимание, что это что-то отдельное от них. Тогда материнская любовь, человеческая любовь к этому миру будет устроена иначе. В этом случае она не подавляет этот отдельный большой мир, ведь он настолько же сложный, как и ее собственный. И это никак не зависит от возраста или размера этого человека. Умение правильно воспринимать слова и слышать — удивительная вещь. А еще хорошая мама должна быть любопытной: ей должно быть интересно, что происходит с ребенком. Все остальное приложится.

 

Ребенок — это любимая, самая важная, дорогая, интересная, но все же отдельная система. 

 

АДА: Я услышала в Ваших словах уважение к ребенку и соблюдение его личных границ. Получается, мы говорим об этом?

ДИМА ЗИЦЕР: Верно. И здесь нужно понимать, что истинное уважение к ребенку начинается с истинного уважения к себе и понимания того, что я — отдельный свободный мир. Я принадлежу в первую очередь себе. Потому что если я не понимаю этого про себя и не чувствую этого, то никогда не смогу дать это другому.

АДА: Дима, многие родители имеют пагубную привычку сравнивать своих детей. Однажды Вы написали: «Рождение ребенка — это свидание с новым и незнакомым человеком, отличным от тех, с кем вы когда-то встречались. Мы даже не можем быть уверенными, какие гены всплывут из каких поколений. В такой ситуации нет смысла сравнивать, нужно просто готовиться к встрече». Спасибо Вам за эти слова. Скажите, а есть ли универсальный совет, который Вы можете дать родителям для того, чтобы они перестали сравнивать своих детей?

ДИМА ЗИЦЕР: Представим ситуацию: я вышел с ребенком на детскую площадку и вижу, что он не может залезть на третью ступеньку лестницы, в то время, как его сверстник залез на седьмую, а мой так и болтается где-то в районе второй. В этот момент во мне начинают происходить какие-то процессы… Так вот, заниматься собой — значит увидеть момент, когда во мне начинаются эти процессы. Они всегда устроены по-разному.

 

Главный ключ — это заниматься самим собой и понимать, что с вами происходит. Нам кажется, что главный процесс — это мысль: «Ах, как нехорошо, что мой ребенок не может залезть так же высоко, как его сверстник». Но это не так, ведь замыкает в этот момент именно меня.

 

Я могу чувствовать давление в груди или в горле, ощущения могут быть разными. Но во мне всегда есть то, что предшествует этому процессу. Поэтому сначала мне надо понять, что происходит со мной. А нам кажется, что в тот момент, когда мы общаемся с ребенком, происходит что-то с ним. Это не всегда так. 

АДА: Более чем правда. Я думаю, что многим сейчас было необходимо услышать от Вас эти слова. Скажите, насколько нужна строгость в воспитании ребенка? То есть когда родитель, может быть, не жестко, но все же требует от ребенка, чтобы он слушался и наказывает его за непослушание.

ДИМА ЗИЦЕР: Наказывать — это в принципе несколько тюремный термин. Вопрос в том, чему таким образом мы хотим ребенка научить. Есть такая расхожая идея, что мы обязательно все время должны чему-то учить. Если мы хотим научить ребенка беспрекословно и бездумно подчиняться чужой воле, то нужно быть строгими и наказывать. Таким образом невозможно научить его анализировать, выбирать и принимать собственные решения. 

 

Если мы воспитываем маленького робота-исполнителя, который впоследствии будет жить с большими комплексами и не уметь шагать вперед, то нужно быть строгими.

 

Поэтому так важно не путать две разных истории. Понятно, что для любого человека важны собственные границы. Если в этот момент я, мама, занимаюсь чем-то важным для себя и мой ребенок (я сейчас не имею в виду полугодовалого ребенка, которому постоянно нужна материнская помощь) говорит: «Бросай немедленно все и займись тем, что важно мне», то не будут строгостью такие слова мамы: «Мне важно закончить то, что я делаю». Нет ничего страшного, если ребенок немного расстроится. В этот момент мы учим его отдаваться тому, что он любит. Мы учим его тому, что у меня, как у мамы, существуют границы. У него они тоже есть, и они настолько же важны. Это важный принцип воспитания.

Поэтому все, что касается наказаний — это совсем не про любовь. Наказание само по себе — значит нанести любимому человеку боль. Это значит лишить его чего-то, что он любит. Это поставить его в заведомо неприятную ситуацию. В этот момент мы транслируем ему не любовь, а что-то обратное. А еще учим его обманывать, потому что в этот момент, обычно говорим: «Это я делаю, любя». Правда? Разве так любят?

АДА: Вы постоянно находитесь в школьной среде и видите преподавателей. В связи с этим такой вопрос. Когда родители отправляют ребенка в школу, как, с одной стороны, научить его уважать и понимать авторитет учителей, а с другой, чтобы у ребенка была возможность при необходимости отстоять свою точку зрения? Как научить его фильтровать информацию и разграничивать мнение преподавателя о нем и собственное мнение о себе? Как психологически подготовить ребенка к школе?

ДИМА ЗИЦЕР: Для начала нужно поменять глагол, с которого мы начали. Глагол «отправлять» (будто дальним багажом) уже не подходит. Потому как «отправлять» — значит, что ребенок объект. Если мы его «отправляем», в этом есть определенное отношение к нему. И здесь я должен сказать, что с изменением глагола мир удивительным образом меняется.

Давайте представим ситуацию, что он «идет» в школу. И тогда ребенок сразу же становится субъектом. Если ребенок идет в школу, он — заказчик, понимаете? Он идет туда за чем-то. И в этой системе координат ему намного легче начать ориентироваться: «Я иду в школу, потому что… Не потому, что все дети туда ходят. Я иду в школу, потому что мне там комфортно, интересно, любопытно, мне там важно и так далее». Этот посыл обеспечивает определенное отношение меня-субъекта, меня-ребенка к тому, куда я пошел. 

По поводу учительского авторитета: я считаю, что это на 100% дело учителя, а не наше. Ведь в нормальной системе координат авторитет есть у каждого из нас.

 

Почему-то в традиционной педагогической системе считается, что учитель должен завоевать авторитет. На самом деле ничего не надо завоевывать, он уже есть. Другое дело, что его не надо разрушать!

 

А разрушение авторитета происходит тогда, когда ребенок видит, что учитель постоянно его унижает: ставит его в дискомфортную ситуацию, делает так, что ему часто становится стыдно, он чувствует себя недостойным и маленьким по сравнению с другими. 

Что в этом случае нужно делать родителям? В первую очередь они должны знать, что это происходит. В семье нужно завести традицию рассказывать, делиться тем, что у вас происходит.

 

Ребенок должен знать, что родители – самые близкие и любимые люди, которые всегда будут на его стороне, даже когда он не прав.

 

Не в том смысле, что они будут говорить: «Ты прав», когда он не прав, а будут говорить: «Мы на твоей стороне. Мы защитим тебя, даже когда ты не прав. А дальше, возможно, мы с тобой и поссоримся».

АДА: Некоторое время назад Вы выступили на конференции «TED talks» с темой «Свобода от воспитания». Искренне рекомендую это видео к просмотру всем родителям. Теперь хочется поговорить на такую интересную тему, как эмоциональная уязвимость. Несколько лет назад на TED появилось видео с выступления Броне Браун. Оно буквально взорвало интернет и вызвало массовые обсуждения темы эмоциональной уязвимости, то есть открытости. Сегодня в большинстве семей подобная эмоциональная обнаженность воспринимается как слабость. Скажите, как родителям говорить об этом со своими детьми и стоит ли?

ДИМА ЗИЦЕР: Отличный вопрос. Совсем недавно Левада-центр опубликовал результаты опроса о том, на какие темы не говорят в российских семьях. Первые два места – темы смерти и секса. Я думаю, что это косвенно связано с тем, о чем вы спрашиваете. Почему мы об этом не говорим? Первое – страшно, второе – стыдно. Но давайте начнем с теории. В советском пространстве главным было то, что мы винтики в коллективе. Быть не принято быть чувственным и слабым. А это проявление человечности. То есть, в этот момент я должен воспринять себя как человек. Есть много парадоксальных вещей, которым нас не учили, или даже противоположных тому, чему нас учили. Например, нас учили: «Если ты что-то сказал, нельзя менять свое мнение». Я считаю, человечность в том и проявляется, что я могу свое мнение поменять. Другое дело, что мне хотелось бы не подводить других людей, не предавать их. Но у меня есть четкое базисное право проанализировать, подумать и сказать: «Я ошибался». 

Это выглядит как одна запись в трудовой книжке. Когда-то этим гордились наши предки. Представляете, он окончил институт и до самой смерти работал на одном месте. Человек так больше ничего и не попробовал.

 

Еще одно важное право человека – пробовать разное и бросать то, что не нравится. В России пока еще в большинстве случаев это осуждается.

 

«Ему 4 года, а он ведь за это время уже и лыжи, и пластилин, и музыку и что-то еще попробовал. Ни на чем не может остановиться». А ведь это базисное право – попробовать и сказать: «Я бросаю, я хочу попробовать что-то другое».

Бояться смерти – тоже человеческое право. Это сложная тема. Если я не признаю, что боюсь чего-то или отношусь к этому эмоционально, то я не буду про это разговаривать, буду всеми силами «убегать» от этой темы. 

Если я считаю, что у приличных людей секса не бывает, тогда логично, что мне про это и говорить нельзя. Получается, что я лишен такого замечательного проявления человечности, как сексуальные отношения, такого удивительного, одного из самых чувственных и самых ярких проявлений человечности. Если меня лишить всего этого, то ничего и не будет. И тогда я буду отрицать собственную эмоциональность и считать, что я должен быть стойким оловянным солдатиком.

Здесь главное направление для проработки этой темы – разговаривать о нас, о человечности в самом прикладном смысле этого слова. Честно говорить: «Я расстроен. У меня поменялось настроение». Как я взаимодействию с этими состояниями? А как взаимодействуют другие люди? Как я принимаю себя? И как они принимают меня? Мы все имеем право задавать эти вопросы.

АДА: Давайте поможем мамам посмотреть на такой вопрос, как время, проведенное с ребенком. Предположим, мама работает, а ребенок большую часть дня в школе. В таком случае остается мало времени на общение и у мамы возникает вопрос: как лучше всего провести это время с ребенком? Ведь у нее есть всего полчаса вечером после работы. Что делать: проверить уроки, что-то выучить, посмотреть телевизор? Что сделать? Как идеальная мама провела бы это время с ребенком?

ДИМА ЗИЦЕР: Маме надо задать себе честный вопрос: «Что мне самой сейчас интересно делать с ребенком? Что мне в эти полчаса “прикольно, по кайфу” делать с ним?». С одним человеком интересно читать, с другим рыбу половить, а с третьим театральное представление подготовить. Я подозреваю, что очень мало мам, которые говорят: «Мне прикольно сейчас поиграть в надсмотрщика и проверить, как он или она сделали уроки». Это какая-то ерунда.

 

Идеальная мама – это не мама, которая проверяет, а мама, которая понимает и принимает себя.

 

АДА: Но ведь когда приходит момент решить, чем заняться с ребенком, то далеко не каждая мама и далеко не всегда поставит вопрос именно таким образом: «Что сейчас доставит удовольствие нам обоим?»

ДИМА ЗИЦЕР: Вот мы с Вами сейчас их и научим. Именно это и есть ключик. Если мой ребенок самозабвенно играет в новую игру, которая для меня любопытна, тогда я буду играть с ним в эту игру. Потому что, если вы будете делать что-то с позиции «Я должна», это приведет к тому, что вам будет не очень приятно этим заниматься. А далее пошло-поехало… Это длинная дорога, упирающаяся в невроз. Отмечу, что сейчас мы говорим про свободное время.

 

Если вы представили, что было бы здорово сейчас сделать скворечник вместе с ребенком, так и делайте! Это очень важный ключ. 

 

АДА: Дима, если бы Вы могли поставить большой рекламный щит перед каждым зданием школы, что бы Вы на нем написали?

ДИМА ЗИЦЕР: Я бы написал: «Отстаньте и успокойтесь».

АДА: Это для родителей или для учителей?

ДИМА ЗИЦЕР: Это для всех, кто прочтет. Успокойтесь. Не мы первые, не мы последние. Это дает нам возможность ответить на вопросы: «Кто я? Что я? Где я? Чего я хочу сейчас? Почему я сейчас поступаю именно так?».

АДА: И последний вопрос. Скажите, какую книгу Вы дарили в своей жизни чаще всего?

ДИМА ЗИЦЕР: «Степного волка» Германа Гессе. Потому что это удивительная книга. У меня много любимых книг, но эта про самооткрытие и про то, что в «Маленьком принце» звучит как: «Счастье можно найти в глотке воды». То, что мы считаем правильным на самом деле может быть такой ерундой, а то, что мы считали всю жизнь неправильным, может быть для нас истинно верным. Это удивительная книга, на мой взгляд.

АДА: На этой интригующей ноте мы заканчиваем интервью. Теперь каждому из нас предстоит самостоятельно решить, что важно, а что нет, что хорошо, что плохо и нужно ли менять свое мнение. Я надеюсь, что вы почерпнули для себя что-то крайне важное.

 

Чтобы оставить/прочесть комментарии или присоединиться к обсуждению этой статьи — пролистывайте вниз.

Перейти к комментариям >>>